Мне нравилось
Попал я туда скоро, в те же двенадцать лет. Это была спецшкола. Оттуда за нарушения меня перевели в спец. училище, из которого я сбежал в Новосибирск. Там я встретил «друга», который только что освободился из такого же училища. Спустя три дня мы совершили убийство. И хотя я не убивал, мне за соучастие дали семь лет, так как мне уже исполнилось четырнадцать..
Конечно, сейчас это звучит глупо, но мне нравилась такая жизнь. Я знал о ней всё, меня всё в ней устраивало. Я чувствовал, что именно так должен жить – круто, экстремально. Это был мой протест против обыденности. Я прошёл все режимы, совершал побеги, устраивал бунты, был зачинщиком и идеологом воровского образа жизни. Мне добавляли сроки, переводили в другие тюрьмы, в усиленные режимы…
Отказник
В тюрьму города Гродно я попал со своими правилами и идеями. Я знал, что администрация тюрьмы, перевоспитывая заключённых, применяла очень жёсткие меры. Они заставляли каждого заключённого по тюремному радио отречься от его образа жизни и объявить себя законопослушным гражданином. Отказы не принимались. Отказников отправляли в камеры, в которых сидели здоровенные парни, которым разрешалось делать всё. Они привязывали попавшего к ним человека к лавке, издевались и сексуально надругались над ним. Я знал это. Мне было восемнадцать.
Когда пришла моя очередь выступать по радио, я отказался. Я понимал, что это конец и надо искать выход. Ночью я вытащил стекло, сделал из него нож и, обмотав полотенцем, спрятал. Утром за мной пришёл старшина, чтобы отвести меня к насильникам. Я упрашивал его не делать этого, но тот только ухмылялся. Тогда я вогнал ему в живот свой стеклянный нож…
Начал плавиться
Меня били целые сутки. Я очнулся со сломанными рукой, рёбрами, позвоночником и парализованными ногами… В казанской психиатрической больнице для заключённых, куда меня отправили, меня кололи психотропными препаратами, от которых становишься просто безумным. Там я смирился с тем, что уже не буду ходить, и что жизнь моя кончена. Я слышал, что врачи давали мне год жизни. За мной никто не ухаживал. Впереди была смерть от пролежней.
Я понимал, мне никто не может помочь: ни врачи, ни друзья, ни мудрость, ни образ жизни. Я был кремень. Но в таких обстоятельствах и я начал плавиться. Я стал интуитивно искать Бога, не зная, Кто Он, но почему-то зная, что Он есть. Я был полон претензий к Нему. «Что Ты со мной сделал? Это несправедливо. У меня не было другого выхода, я не хотел его резать, а теперь – я просто умру здесь от пролежней…» – так сказал я Ему.
Пятьдесят на пятьдесят
После этого начались чудеса. Сначала приехал оперативник из Гродно и просил не писать заявление на них, что они сломали мне позвоночник. Взамен они дали слово не писать заявление на меня за то, что я порезал их сотрудника. Тому сделали операцию, удалили селезёнку, и с ним было всё в порядке. Я воспользовался шансом и пошёл на мировую.
После этого в больнице объявился нейрохирург, профессор. Он изобрёл стяжку для лечения позвоночника, и ему требовались «подопытные кролики». Выбор пал на меня. Он сказал, что шансов на успех пятьдесят на пятьдесят. Я подписал бумаги, а через девять месяцев я уже ходил самостоятельно. Я знал, что это мне помог Бог.
Потом меня привезли обратно в Гродно, где мне оставалось досидеть ещё четыре месяца. Я был готов к самому худшему. Но случилось, что администрация весьма уважительно ко мне отнеслась, пытаясь даже заискивать передо мной. Я стал вести себя ещё более нагло. И совсем забыл о милости Божьей ко мне.
А почему ты жив?
В следующем лагере я снова портил кровь администрации и активистам, устраивал голодовки и бунты. Меня переводили из одного лагеря в другой. В спецтюрьмах я познакомился с ворами в законе. Девять месяцев сидел в одной камере с Япончиком (вор в законе Вячеслав Кириллович Иваньков). Так к тридцати годам я стал лидером преступного сообщества.
Мой срок, в конце концов, подошёл к концу. Шел 1992-й год. Люди начинали поднимать свой бизнес. Меня же закрепили воровским куратором Новосибирска. Но потом начался интенсивный отстрел лидеров преступных группировок. Друзья гибли, и меня несколько раз пытались убить: бомбы подкладывали, киллеров подсылали – а я оставался невредимым. В глазах матерей убитых друзей я читал вопрос: «А ты почему жив?» Я же считал себя счастливчиком.
Сильнее меня
Я понимал, рано или поздно меня убьют. Было одно желание – оттянуть приближение смерти. Как успокоительное средство пришёл наркотик. Я попал в сильную зависимость. Много раз лечился, платил огромные деньги, но вылечиться не мог. Это было сильнее меня. Я дошёл до того, что стал полностью болен, потерял всех друзей, потерял своё положение. Я просто кололся. В один день я понял, что не хочу больше жить. И поехал к маме умирать.
За свою жизнь я причинил маме много страданий. Она оттянула все свои руки тяжёлыми сумками, возя мне передачи. А когда приезжала, я, как обычно, сидел в карцере, и свидание отменяли, и она с опухшими от слёз глазами ехала назад. Мама была верующей, ходила в баптистскую церковь и непрестанно молилась за меня. Приехав к ней, я сказал: «Я приехал умирать, не лезь ко мне и не трогай меня». Она же день и ночь стояла на коленях и молилась. А мне дела не было до её слёз.
Он мне сразу понравился
Шёл 2006-й год. Я взял у матери Библию. Меня притягивала эта книга. Ещё когда я сидел с Япончиком и в нашей камере проводились сходки, он всегда заканчивал их цитатой из Библии. Будучи преступниками, мы все считали себя верующими. Но своей Библии у меня не было.
И вот я закрылся в своей комнате и начал читать. Меня ломало, я ничего не ел, не мог спать, но я читал. На третью ночь я начал вникать в Новый Завет. Я не знал, Кто такой Иисус, но Он мне сразу понравился: как говорит, так и делает, говорит правду в глаза и ничего не боится. В своё время именно это меня заманило в воровскую среду. Слова воров в законе тоже не расходились с делами.
Я уже дошёл до чтения Евангелия от Иоанна. И вот я читаю, как к Иисусу привели блудницу, чтобы побить её камнями. Я сразу понял, что это ловушка для Иисуса. Отложив Библию, я стал размышлять, как же Он поступит? По закону, по справедливости, нужно наказать, побить камнями до смерти, но как согласиться на это, если ты учишь любви и прощению? Человеку невозможно выйти из такой ситуации! А Иисусу? Читаю дальше – Он поступил и милосердно, и справедливо. Он ничего не нарушил. Это была Божественная мудрость! Я понял: Он – Бог, и нужно Ему помолиться.
Я верю, Ты - Бог
Я принёс оставшуюся от бабушки иконку, встал на колени и сказал: «Иисус, я верю, что Ты – Бог. Читая Библию, я убедился в этом. Я знаю, что Ты есть, я никогда не сомневался в этом. Ты помогал мне в сложных ситуациях, хранил меня. Я Тебя просто прошу: забери мою жизнь. Я не хочу жить. Мне противно вскрывать себе вены. Ты Сам забери. Если возможно, без страданий. Я знаю, что иду в ад, потому что вся моя жизнь была источником зла. Забери мою жизнь, Сам, сейчас». Это была моя первая в жизни молитва, молитва Иисусу Христу.
Я сел на диван, положил голову на подушку, было три часа ночи. А когда открыл глаза, было одиннадцать часов утра. Я спал! Я начал прислушиваться к своему телу – ломки никакой! Бог освободил меня сразу от всех зависимостей, исцелил моё тело, а главное – освободил меня от прежнего образа мышления.
Выход
В тот же день я увидел объявление: «Это не для всех. Это для тех, кто не хочет жить и думает, что жизнь потеряна». Это было объявление о реб. центре. Я пришёл туда, прошёл реабилитацию и начал служить таким же людям, каким был сам. Мы помогаем им в социальном сопровождении: встречаем, оформляем в реб. центры, помогаем вернуть квартиры. Это занимает примерно 80% всего моего времени.
Наши подопечные сами ничего не могут для себя сделать. И не потому, что они безвольны, а потому что связь с нормальной жизнью потеряна. У них всё потеряно. Им некуда идти. Им просто сроки добавляют и добавляют…
Их очень много, таких людей. И Бог даёт им шанс увидеть выход. А мы… Мы просто помогаем. И это приносит нам огромную радость!